– А еще мы с ней на лошадях часто катались… – мальчишка явно не желал меня отпускать.
– Здесь тоже можно такое организовать. Если мама разрешит, конечно.
– Мама разрешит, но только под своим присмотром. Так что завтра у няни наконец-то будет возможность хотя бы немного отдохнуть от тебя, Джонатан, – тут же отозвалась наша красавица.
– Ура! Спасибо, мамочка!
– А сейчас мы с мистером Кристофером едем в театр. Обещай, что будешь вести себя хорошо, и не капризничай за ужином.
– Мама, но я не люблю зеленый салат…
– Хорошо, пусть миссис Джонсон закажет что-нибудь другое. Я вернусь, проверю. Идемте, Крис.
Если честно, мне впервые предстояло посетить театр в обществе столь шикарной женщины. Нет, я и раньше бывал на спектаклях, раза три… Нет, все-таки два – в третий раз меня выдернули на новое задание буквально на пороге зрительской ложи. А те два раза – охранял каких-то важных персон, стоя позади их кресел в кромешной темноте. Так что не могу сказать, что являюсь страстным поклонником данного вида искусства. Тем более что могу различать фальшь в голосе любого актера, даже если он говорит еле слышным шепотом.
А Клер чувствовала себя совершенно как рыба в воде, несмотря на то что не понимала окружающих. Хотя при ней же я, заодно могу повысить свой уровень знания языка.
– Крис, очень интересно, – обратилась она ко мне. – Ты буквально на глазах перенимаешь мое произношение.
– Это большой недостаток для переводчика?
– Нет, просто как-то непривычно…
– Клер, это моя индивидуальная особенность. Чем дольше разговариваю с людьми – тем больше подстраиваюсь под местное произношение, причем, в конце концов, меня будет трудно отличить от большинства жителей. Но прошу об этом никому не рассказывать, хорошо?
– Надо же… У кого-то на это может уйти несколько лет…
– А у меня – несколько дней, если язык мне известен.
– А если нет?
– Тогда сначала нужно освоить основы языка. А дальше изучение идет все быстрее и быстрее.
– Ты прямо как… – она вдруг замолчала.
– Что?
– Так, ничего. Мы уже приехали, да?
Точно, извозчик подкатил к парадному входу в здание Императорского театра. Да, здесь было на кого посмотреть! Можно сказать, весь цвет столичного общества собрался. Интересно, они все время одни и те же каждый вечер сюда приезжают или как-то чередуются по списку? Мужчины превосходили меня своими фраками примерно так же, как Клер, на мой взгляд, всех остальных (ну, или большинство) женщин своей красотой. Хотя было уже темновато, а освещение не отличалось особенной яркостью. Поэтому различия скрадывались, и я не чувствовал себя прислугой на банкете. На нас с Клер довольно часто оборачивались, можно было расслышать фразы, которыми обменивались другие зрители.
– Что они говорят? – поинтересовалась у меня прекрасная леди.
– Они говорят, что мы с тобой – великолепная пара, и ты очень на кого-то похожа, скорее всего, на принцессу.
– Ты серьезно?
– Конечно!
(Предположим, насчет принцессы я немного приврал, но о «великолепной паре» – сущая правда, честное слово!..)
– Надеюсь, ты потом не будешь все время об этом вспоминать?
– Клер, не могу тебе этого обещать.
Она вдруг остановилась, не дойдя до дверей в ложу нескольких шагов, и несколько секунд смотрела мне в глаза, не выпуская моей руки и совершенно не обращая внимания на проходящих мимо людей. Потом, будто спохватившись, потянула меня вперед по коридору.
Вот и двери, ведущие к нашим местам. Надо же, шеф расстарался – ему предоставили места для особо важных персон, в ложе рядом со сценой, и нам не придется щуриться в театральные недобинокли, чтобы разглядеть лица артистов на сцене.
– Совсем забыла спросить – какой сегодня спектакль? – прошептала мне на ухо Клер.
– «Женитьба Фигаро», артисты Императорского театра, как ты и просила.
– А на каком языке?
– На русском. Но в программке есть краткий перевод, если что – я объясню.
– Хорошо, не пойму, так хоть музыку послушаю… В следующий раз нужно на балет пойти.
– Как скажешь, дорогая…
Она опять посмотрела мне в глаза, но ничего не сказала. Вот я наглец, да?.. Что делать, не люблю я балет, хотя ни разу на нем не был… Жуть какая…
Вдруг я почувствовал, что она взяла мою руку в свои, хотя сидела совершенно ровно и смотрела на сцену, где после бодрого музыкального вступления уже вовсю разворачивалось театральное действие. Кстати, актеры играли действительно «вовсю», если так можно сказать – вкладывали в свои слова чувства, эмоции, а не просто воспроизводили когда-то прочитанное в роли. В ложе было темно, поэтому со стороны никто не мог заметить, что мы сидели плечом к плечу, переплетя пальцы рук.
Клер ни разу не спросила меня, о чем там говорят на сцене, но мне почему-то казалось, что она вполне понимает речь артистов. Правда, расспрашивать я не решился, мало ли, вдруг это у нее особенное состояние, требующее повышенной концентрации. Полезу к ней с вопросами, «собью тонкую настройку» и лишу поклонницу театра искреннего удовольствия. И вообще, только сейчас, почти в полной темноте, я заметил тусклое свечение маленького артефакта, висящего у нее на цепочке, конец которой уходил в глубокий вырез платья. Ого, что-то я совсем расслабился… Или эта штучка очень малого радиуса действия, специально, чтобы не привлекать ничьего внимания? Как бы узнать, что это такое?.. Кое-как уняв зуд профессионального любопытства, я снова попытался вернуться к происходящему на сцене. Клер, казалось, ничего не заметила, только чуть сильнее сжала пальцы. Все-все, сижу, молчу, не дергаюсь, по сторонам не смотрю!..